О нас | Услуги | Оборудование | Книги по теме | Примеры | Связь | Карта | Форум | Видео | En |
Мы с лордом КельвиномГликман А.Г.
Вы будете смеяться, но... мы с лордом Кельвином сделали открытие. С разницей примерно в 100 лет было обнаружено примерно одно и то же. Лорд Кельвин в 70-х годах 19-го века открыл электрическую колебательную систему (L-C контур), а я спустя 100 лет, в 1977-м обнаружил упругую колебательную систему (УКС). Воздействовав электрическим импульсом на цепь, состоящую из конденсатора и катушки индуктивности, он воскликнул: «Смотрите, реакция на удар имеет вид затухающей синусоиды! А ведь такой сигнал можно получить только в результате ударного воздействия на колебательную систему. Похоже, что мы открыли новую колебательную систему!» [1]. Ну что же мне оставалось делать спустя 100 лет после этого, обнаружив, что реакция на удар по поверхности породного слоя имеет вид затухающей синусоиды... Я об этом уже писал многократно и по-всякому. Я знаю, сколько людей читает наш сайт. И мне не даёт покоя, почему люди науки не подхватили тему упругих колебательных систем. Когда в XIX веке была обнаружена электрическая колебательная система, ею немедленно стали заниматься во всех странах, во всех электрических лабораториях. В результате, была разработана теория электрических колебательных систем, электродинамика, радиотехника, телевидние и т.д. Любая новая научная разработка в начале проходит период развития путем проб и ошибок. Чем больше ученых участвует в теме, тем больше проб и тем меньше ошибок. Электротехнике при освоении переменного тока пришлось пережить много сложных моментов. Конец XIX – начало ХХ века – это время аварий и пожаров на ЛЭП в результате неизвестных (вначале) причин. Это уже потом стало ясно, что это действие резонанса. А сначала считали, что электричество неподвластно закону сохранения. Ну, как же, подали на колебательный контур 10 вольт, и это ничтожное напряжение само (!) увеличилось до киловольта... Кстати, упругие колебательные системы имеют очень много общего с электрическими. И не будь у меня радиотехнических навыков, вряд ли я бы далеко ушел. И к резонансным проблемам в акустике относятся так же, как в свое время в электротехнике. Я неоднократно встречался с идеей создания вечного двигателя на основе поля упругих колебаний. Вспомните разрушение архива в Кёльне в марте 2009 года. [2] Ведь так и остались неизвестными причины аварии. На мое утверждение, что это резонансное разрушение в результате работы под этим зданием ручного бура просто никто не обратил внимания. А будь там хоть какой-нибудь радист или электрик, так и вопросов бы не было. Плавное возрастание амплитуды вибрации – ну конечно, это результат резонансного явления. Даже если бы люди и не знали, что именно там проявило свойство колебательной системы. А тот же случай с Саяно-Шушенской ГЭС! [3, 4] Плавное неуправляемое возрастание вибрации в 600 (!!) раз! Бедняга Селезнев (директор новосибирского института Геофизики) на докладе о причинах аварии даже вынужден был соврать, что вибрация возросла в 2 раза. Ну потому что не может этого быть, чтобы в 600 раз! [] Ну почему среди наших современников нет грамотного человека с авторитетом лорда Кельвина!? Сколько аварий можно было бы избежать! Сколько людей осталось бы живыми! Я часто делаю демонстрационные измерения, и показываю зрителям, что реакция на ударное воздействие на земную толщу может иметь вид затухающей синусоиды. И при этом каждый раз говорю, что если бы такой сигнал увидел любой радист, то он неизбежно пришел бы и к спектральной сейсморазведке, и получил бы все результаты, которые получил я. Ну конечно, это не совсем так. Ведь основная причина моих неприятностей заключается в том, что я, радист, «влез» не в свою область. Это ведь только в учебниках по философии утверждают, что новое зачастую находится на стыке различных областей знания. В жизни-то считается «неэтичным» интересоваться чем-то, что не входит в вашу узкую компетенцию. Сколько раз я рассказывал о том, чем я занимаюсь, своим бывшим коллегам, радистам. Они соглашаются, что всё, что я утверждаю, было доказано еще 100 лет назад. Но когда я пытаюсь договориться с ними, чтобы они эту фразу произнесли на каком-нибудь семинаре, где меня нещадно бьют за то, что я привожу радиотехнические аргументы, они отказываются. Неэтично, дескать... А какие мне еще приводить аргументы, если акустика твердых сред не имеет своего датчика, своего эталона, и вообще не входит в компетенцию метрологических служб?! Но ведь электромеханические аналогии не я придумал... Но мои оппоненты и этого не хотят знать. Любая область физики начинается с создания датчика. Нет датчика – не о чем разговаривать, нет оснований для применения математики. Вот и акустика твердых сред может рассматриваться в рамках физики лишь постольку, поскольку у упругих колебательных систем и у электрических колебательных систем оказалось очень много общего. К сожалению, тему упругих колебательных систем мне приходится тащить одному. Но не могу пожаловаться – тема сверхинтересная. Столько результатов, сколько получено мною, думаю, вряд ли получено кем-то еще [5]. Но, увы, из науки исчезло понятие «интересно». Главное и, пожалуй, единственное – это диссертабельность. Один-единственный раз мне довелось общаться с человеком уровня и авторитета лорда Кельвина. Это был великий человек, Петрашень Георгий Иванович [6]. Мы с ним шутили, что он мог бы быть и лордом. Его мама была англичанкой. Он был крупнейшим ученым в области сейсмологии и сейсморазведки. Все, кто возглавлял эти области знания во всем Мире, были его учениками. У нас с ним в некотором роде было много общего. Он тоже первую часть своей жизни отдал электродинамике, и он-то сразу всё понял. Мы с ним месяц просидели в моей лаборатории. Сначала я был для него «путанником» - его любимое обзывательство всех молодых и несмышленых. Ну ничего, говорил он, «я и не таких распутывал.» А на последок он сказал, что в сейсморазведке всё надо начинать с нуля... «Но я такой старый, что мне нельзя»... Нельзя, потому что выкинут на пенсию. А было-то ему всего 70. Крепкий мужик, бегал каждый день с двумя собачками вдоль набережной Невы, мимо Горного института. Я думаю, на его месте и лорд Кельвин не осмелился бы высказать свое мнение. ЛИТЕРАТУРА
|