ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Летом нынешнего, 2002 года исполнилось 25 лет с тех пор как мною были сделаны первые шахтные измерения, при обработке которых было обнаружено наличие собственных упругих колебаний в породных слоях. Я не ставлю себе это в заслугу, так как если бы я не распознал в составе сейсмосигнала гармонических составляющих, а затем, на основании этого не сделал бы вывод о наличии в угленосной толще колебательных систем, то грош цена мне была бы как радиофизику.
Однако этот рядовой факт в моей биографии поставил меня в конфронтацию со всем существующим сейсморазведочным сообществом, поскольку результаты всех без исключения моих экспериментальных исследований категорически не согласовывались с фундаментальными положениями общепринятой теории упругих колебаний вообще и сейсморазведки в частности.
Согласно основам методологии, в случае противостояния самого примитивного эксперимента с как угодно математизированной гипотезой преимущество имеет эксперимент. Однако на практике, к сожалению, подтверждения этому тезису я не видел. Внимание привлекают только те экспериментальные данные, которые соответствуют общепринятой парадигме. А таких экспериментов в данной области знания, как оказалось, просто нет и быть не может. В связи с этим, отсутствуют экспериментаторы, которые могли бы поставить простейшие измерения и оценить их результаты независимо от соответствия их теории. Именно поэтому все измерения в данной работе очень подробно описаны, чтобы любой желающий смог их повторить.
Согласно основам методологии, высшими ценностями в физике является физический эффект, поскольку сама по себе физика и является совокупностью эффектов. Далеко не всегда мы понимаем эксплуатируемые физические эффекты, но это не умаляет их ценности. Открытие только одного физического эффекта - уже событие мирового значения. Однако и с этим на практике обстоит существенно иначе.
Мне повезло настолько, что удалось обнаружить несколько (!!) новых, ранее неизвестных физических эффектов. Но ни один из них не вызвал ни малейшего интереса. Причина этого, в общем, понятна. Ведь все обнаруженные эффекты доказывают ошибочность общепринятой парадигмы.
Бесполезных эффектов не бывает. Каждый новый физический эффект обязательно становится основой нового исследовательского метода. В свою очередь, исследовательский метод, в основе которого стоит новый эффект, неизбежно становится источником принципиально новой информации.
Именно так и получилось в данном случае. В результате обнаруженных физических эффектов был создан метод ССП. С помощью метода ССП удалось обнаружить ряд устойчивых признаков некоторых геологических объектов. В частности, тектонических нарушений и структур магматического происхождения (в частности, алмазоносных трубок).
Так почему же огромные возможности, возникшие в результате разработки спектральной акустики оказались невостребованными?
В книге Куна "Структура научных революций" на большом количестве примеров показано, что время смены парадигмы всегда существенно превышало время смены поколений. Мне казалось, что столь длительный переход от одной парадигмы к другой происходил из-за слабой системы коммуникаций. Ну естественно, во времена, предшествующие нашим, когда от момента открытия нового эффекта до момента, когда с ним могли бы ознакомиться в широких научных кругах, проходили многие годы, иначе и быть не могло. Сейчас же, и особенно с появлением интернета, скорость обмена информацией возросла настолько, что ознакомиться с новыми открытиями можно было бы практически мгновенно.
И вместе с тем, скорость восприятия новых идей ничуть не увеличилась.
Мне кажется, что, поучаствовав в нескольких конференциях, я начал немного понимать причины и механизм торможения этого восприятия.
Раньше я довольно часто участвовал в конференциях, рассчитывая на обмен мнениями, без чего заниматься научной работой очень трудно. Однако со временем понял, что рассчитывать на какое-либо обсуждение новых разработок смысла не имеет. Все новое и непривычное вызывает раздражение. Казалось бы, странно, чтобы сухое описание экспериментов и их результатов могло вызывать столь отрицательные реакции. Но тем не менее, это именно так. С большим удивлением и интересом пару лет назад я слушал, как академик Шемякин требовал запретить наши эксперименты, "чтобы мы не мешали работать настоящим ученым".
В этом году (1-5 июля 2002 г) я принял приглашение участвовать в конференции "Геомеханика и геофизика", которую организовал Институт геофизики СО АН РФ. В качестве основной темы одного из двух своих докладов я избрал подробнейшее описание эффекта АРП. Я, признаться, рассчитывал вызвать отрицательные эмоции участников конференции на то, что я привез залежалый товар. Эффект АРП был описан впервые еще в 1990 году (в работе [16]), а затем так или иначе упоминался еще более чем в 20 работах, а кроме того, описание его есть в интернете.
Как ни странно, об эффекте АРП никто из участников конференции не слышал. Что же до отрицательных эмоций, то они действительно были, но вызваны были совершенно другим. Эффект АРП входит в противоречия с положениями общепринятой теоретической акустикой (кстати, экспериментально недоказанными), и поэтому не может вызвать интереса.
Очень для меня было интересно, что, возражая против одного из следствий эффекта АРП, а именно, против уже давно всем известной ошибочности самой идеи сейсморазведки, в качестве аргумента были предложены общеизвестные успехи такой разновидности сейсморазведки как метод каналовых волн...
И мне вдруг стал ясен механизм торможения принятия новых научных данных, если они противоречат общепринятой парадигме. Я просто поставил себя мысленно на место тех людей, от которых зависит принятие новых научных данных. И понял, что, будь я на их месте, вел бы себя точно также. В самом деле, если бы моя научная карьера была построена на разработке принципов, которые кто-то (пусть даже экспериментально) подверг сомнению, я вряд ли нашел в себе силы признать его правоту. И, если уж на то пошло, тоже аргументировал бы правильность моей позиции, привлекая даже столь сомнительные (правильнее сказать - несомненные) аргументы как "успехи" метода каналовых волн.
Маркетинговые исследования показывают, что новые изобретения принимаются тем быстрее, чем меньшие экономические потери происходят при внедрении этих изобретений. Так, если переход на новые технологии дает мгновенную выгоду всем участникам, то и переход будет мгновенным. В нашем случае имеем совершенно обратную картину.
Если допустить, что изложенная в настоящей работе информация о физике поля упругих колебаний будет принята, немедленно и сразу исчезнет без малейшего следа вся существующая в Мире сейсморазведка. При этом высвободится примерно 95% всех денег, которые расходуются сейчас на геофизику (поскольку именно столько отвлекает на себя общепринятая сейсморазведка), но деньги эти попадут к другим людям. Понимая это, ученые - сейсморазведчики вот уже более 20 лет тщательнейшим образом "не замечают" ни всех обнаруженных нами эффектов, ни результатов, к которым приводит использование этих эффектов.
И вместе с тем, нельзя отрицать и вполне объективный момент, влияющий на восприятие идей спектрально - акустического направления. Он будет ясен из аналогии с электротехникой.
Вначале была электротехника постоянного тока. Ток рассматривался как электрическая жидкость. На первом этапе, это было конструктивно. Во всяком случае, 1-й закон Кирхгофа был выведен с учетом именно этой модели. Однако появление переменного тока потребовало включения в аппарат электротехники уравнений Максвелла, а также введения понятий реактивной электропроводности и, соответственно, мнимости. В результате, молодая электротехника как наука быстро обошла более древние науки - такие, скажем, как механика, и электротехника постоянного тока просто вошла в электродинамику как небольшой частный случай. Для ученых - электротехников этот скачок тоже дался очень непросто. В конце концов, это было первое практическое применение функций комплексного переменного, и для восприятия ученых того времени это означало ломку всех общепринятых представлений.
Введение понятия мнимости в акустику является полной аналогией с тем, что произошло в свое время в электротехнике. С той лишь разницей, что у электротехники не было придуманного послужного списка, и переход к современной электродинамике не сопровождался таким крушением авторитетов, которое неизбежно будет происходить в акустике. А когда переход к спектральной акустике завершится, то лучевая акустика тоже войдет в нее как небольшой частный случай.
